|
Сцена шестая
ЛИЦА:
Мстиславский.
Воротынский.
Голицын.
Куракин.
Комната в доме Голицына.
Входят Мстиславский, Воротынский и Голицын. Слуги вносят чаши с медом.
Мстиславский
(Голицыну)
Ты нас зазвал к себе на перепутье,
На пирожок, на чарочку винца,
А угостил и допьяна и сыто.
Голицын
Чем Бог послал! Какое угощенье!
Вот в Кракове Афонька наш пирует,
Не нам чета, и черт ему не брат,
Ломается — гляди, что курам на смех.
А мы в Москве играем в городки.
Однако царь изрядно проминает
Бояр своих. На земляную стену
Полезет сам, и ты за ним ступай!
А тут-то нас, не из пищалей, правда,
А палками по чем попало лупят.
Мстиславский
Ученье — свет, а неученье — тьма.
Голицын
Бока болят от этого ученья,
А толку нет. Не на кулачки драться,
Не лезть на башню прямо под обух;
Приказывать боярское есть дело.
Воротынский
Бока болят! Ну, поболят немного,
Да заживут; бесчестье не велико.
А вот бесчестье: Юрий Мнишек пишет
Высоко больно, к умаленью чести
Боярской нашей.
Мстиславский
Так ли, князь Иван
Михайлович?
Воротынский
Чего ж еще! Он пишет:
«Я вам царя поставил, я-де начал
И кончил все, и как-де я приеду,
Перед царем о вас стараться буду,
О умноженье ваших прав боярских».
Каких еще нам прав?
Голицын
Оно б не худо
Шляхетские нам вольности иметь;
Да вот беда — пан Юрий Мнишек сядет
На нас на всех, между царем и нами.
Мстиславский
Оставим лучше эти разговоры.
Не нам судить! Что будет, то и будет.
Голицын
Ну пусть бы Мнишек, а гляди — наедет
Родня его и сядет в думе царской
С боярами. Гоняет, как мальчишек.
Нас царь теперь, а уж тогда и вовсе
Молчать придется да глазами хлопать.
Как дуракам.
Мстиславский
Ты хмелен, князь Василий.
Голицын
И хмелен, да умен, — так два угодья.
Воротынский
А что писать нам Юрию? Вот Шуйский
И нужен бы!
Мстиславский
Без Шуйского напишем,
Подумавши. Подумай, князь Василий,
И нам скажи!
Голицын
Пишите вот что:
«Пан Юрий! Грамотку твою читали,
А пишешь ты про службу государю,
Что в дохожденье прирожденных панств
Служил ему и промышлял с раденьем,
И хочешь впредь добра ему хотеть,
И мы тебя теперь за это хвалим».
Вот и конец!
Мстиславский
Разумно! Так и надо!
Пускай его читает.
Входит Куракин.
Куракин
Шуйский едет
В Москву опять.
Мстиславский
Голицын
Не всё на волка, ты скажи — по волку!
Ну, хочешь ли побиться, князь Феодор
Иванович, а вот князья разнимут:
Я бьюсь с тобою о велик заклад,
Что не пройдет недели, князь Василий
И в думе первый, и в совете будет,
И самый ближний друг царю. Ну, хочешь?
Мстиславский
Завидовать не стану, не завистлив —
Его при нем! Прощай!
(Уходит.)
Голицын
Прощай, князь Федор
Иванович.
Воротынский
Голицын
Что же!
Ты, князь Иван Михайлыч, посидел бы.
Ну, посиди.
Воротынский
До дому, князь Василий
Васильевич, пора. Прощенья просим,
Женишка ждет.
Голицын
Ну, как, князья, хотите!
Я не держу: насильно мил не будешь.
Уходят. Голицын скоро возвращается; наливает два кубка: один Куракину, другой себе.
Куракин
Голицын
Не торопись. Недолго ждать, увидишь,
Я во хмелю, язык поразвязался,
Душа горит. Ты — друг; перед тобою
Могу я смело душу распахнуть.
Куракин
Еще бы нет! Одна душа, два тела!
Умрет со мной.
Голицын
Дай Шуйскому приехать
Да осмотреться; он сейчас увидит,
Куда ведут советники слепые
Царька слепого…
Куракин
Голицын
Он им поможет.
С Басмановым он больше не заспорит:
Поддакивать и поблажать им будет;
И царик наш напрыгает недолго.
Куракин
А после что? На трон Мстиславский сядет.
Голицын
Мстиславский? Нет! Его на то не хватит;
Ума не нажил, смелости подавно;
А сесть на царство — мудрена наука.
Куракин
Голицын
Верно. Только с уговором:
Пусть грамоту напишет он боярству
И поцелует крест — без нашей думы
Не делать шагу: смертью не казнить,
Поместий, отчин и дворов не трогать
Без нашего суда; а кто по сыску
Дойдет до казни — жен, детей не грабить;
Доводчиков не слушать! Да не токмо
На нас, бояр, не класть своей опалы,
Не осудя, — гостей, людей торговых
И волосом не трогать без суда!
Когда язык ему и руки свяжем,
Пусть царствует.
Куракин
Такое дело ново,
И Шуйскому какая же неволя
Приказчиком боярским быть на троне?
Голицын
Без записи такой не сесть на царство
Ни одному из нас: друг друга знаем;
Переплелись обидой да бесчестьем
Боярские роды; одной семьи нет,
Чтоб на другую зубы не точила.
Свои друзья, свои враги у всех;
Кто ни взойди теперь на трон московский,
Родня, друзья сейчас его облепят —
Врагам не жить.
Куракин
Мудреная задача!
Не думаю, чтоб Шуйский поддался:
Он травленый.
Голицын
Ну, мы не будем плакать;
Тогда пошлем к Жигмонту Владислава
Просить на царство: ешь меня собака
Неведомая, только не своя…
Пора к царю, телят нарядных кушать.
Уходят.
|